Визит Антона произошёл неожиданно, хотя казалось бы, мы как раз так и собирались встретиться – вечером, сразу по моему возвращению из поездки. Я должен был отдать ему канцелярский нож – такой самый дешманский, какие только бывают. В пластиковом, вечно расшатанном корпусе, с выдвижным отламывающимся лезвием. Да ещё он был покрыт какими-то ржавыми пятнами от старости. По-любому новый стоит дешевле самой дешёвой бутылки с пивом. Я забрал его, когда выходил с друзьями из стрипклуба. Антон ушёл с моего мальчишника немного раньше, забыв забрать свой инструмент у дотошных охранников.

Однако час назад невеста сказала, что вынуждена уйти от меня. Нельзя бесконечно терпеть мои бзики вдобавок к тому, что, по всей видимости, побывав в Стокгольме и Осло, Алёна оценила, как будет выглядеть её жизнь: год, а то и годы без работы в чужой стране, где на данный момент у неё нет ни одного знакомого. Если подумать, такие трудности люди переживают, особенно когда рядом есть любимый человек. Но это же если нормальный.

Я попытался осуществить ещё одну попытку найти резак дома, когда Антон уже поднялся и зашёл к нам. Алёна собирала вещи, а я вдруг начал понимать, что оставил его у себя на работе.

– Антон, а зачем тебе этот нож? – спросил я, когда мы вышли на улицу, чтобы прогуляться до автобусной остановки.

– Ну я подумал, зачем мне покупать вещь, если она на самом деле у меня уже есть?

– Да нет, я имею в виду, зачем ты вообще носишь его с собой?

– Ну я на почте им чаще всего пользуюсь, когда надо открывать посылки, – сказал он, и после небольшой паузы добавил, – а ты, что, подумал, что я сажаю на него мразей?

Очень интересный парень, речь которого хочется растаскивать на цитаты.

– Слушай, извини, но мне трудно не спросить, а у Алёны всегда всё было так хорошо с грудями?

– Ну да. Просто она почему-то не считает нормальным ходить так на работе. Не знаю почему, мне кажется в такой одежде нет ничего дурного, выглядит охуенно.

– Да не, тут она права, нечего всяким вафелам дрочить.

– Ну не знаю. Меня бы это не парило, прилично же и даже соски не просвечивают.

– Как вы, готовитесь к свадьбе?

– Мы только что расстались. Так что, думаю, не готовимся.

– Охренеть. Как так?

– Ну так. Я её, мне кажется, подзаебал, плюс она поняла, что её ждёт очень скучная жизнь после переезда.

– Мда. Ну ты особо не расстраиваешься?

– Да, наверно, нет. Я так понимаю, ты ведь тоже не расстроился, когда вы расстались с той твоей девушкой?

– Ну нет, я тогда пиздец расстроился. Слава богу она перестала мне сниться почти каждую ночь последнее время.

– Мне казалось, ты тогда так спокойно об этом сказал.

– Ну а как я должен говорить. Кстати помнишь, там же рядом с Алёной сидела усатая тёлка?

– Мм, какая? Варвара?

– Ну да. Там же была эта Усикова и вот эта усатая.

Я проржался. Настоящая фамилия «Усиковой» была Рутикова, и это была очень милая девушка, у которой уж точно никаких нежелательных усов не имелось. Одна из немногих во всём достаточно многочисленном офисе, которая мне нравилась, пока к нам не пришла Алёна. С каким-то волшебством. Ещё Рутикова была очень маленькой – полтора метра ростом, максимум 40 кг массы, нога 35-го размера. Сойтись с ней как-то не получилось. Очевидно, от меня не исходило достаточной инициативы – это как минимум. Только пару раз я провожал её до дома и сидел в баре после работы.

– Так вот у усатой был ребёнок, верно? – продолжил рассуждать Антон.

– Да, лет 9 причём уже ему.

– Ну так вот меня всегда волновал следующий вопрос, – сказал Антон, шумно проглотив сопли, – получается на усатую кто-то когда-то покусился, а на Усикову никто не покусился. Почему так?

Не буду лукавить – даже я был прилично шокирован глубиной этой мысли.

– Слушай, ну не знаю. С одной стороны может быть после расставания с отцом своего ребёнка Варвара и состарилась так быстро. С другой стороны, я знаю и многих охуенных тёлок, у которых годами не было парней. У моей бывшей до сих пор никого не было, насколько я понимаю. При условии, что она была мега охуенной тёлкой. Чисто объективно. Да и плюс сейчас Варваре уж точно похер на то, как она выглядит. Думаешь сейчас ей кто-то нужен? Это всё при условии, что Рутикова же не такая прям эффектная и красавица, она скорее именно милая и просто симпатичная, если говорить только о внешности, конечно.

Должен отметить – Варвара ни разу не сделала мне ничего плохого. Но у меня создавалось впечатление, что она отсидела. Причём возможно за убийство своего мужа. Вроде ей не было дохрена лет, но выглядела она правда мягко говоря не очень, почти как бабушка. Единственное, она была обладательницей стройных ног, которые, однако, демонстрировались крайне редко.

– Кстати, а ведь Усикова же вегетарианка, да?

– Даа… вегетарианочка, – ответил я нарочито сально, почему-то не в первый раз представляя, как трогаю её за бицепсы. Должно быть такие мягкие и нежные.

– Слушай, ну ты совсем не выглядишь грустным, – сказал Антон, рассмеявшись.

– Видимо мне и не грустно.

На работе о том, что мы расстаёмся не все узнали сразу. Был очень смешной момент, когда за два дня до свадьбы, а она должна была произойти на вторую после отпуска субботу, мы общались с моим коллегой по рабочему вопросу. В какой-то момент у него что-то подвисло, и он спросил:

– Ну что, когда свадьба?

– Послезавтра.

– Охренеть, реально?

– Да нет, шучу конечно.

Через месяц я оказался в Берлине и очень вскоре начал сидеть на сайте знакомств. Однако мой прошлогодний опыт был гораздо интереснее. Возможно из-за отсутствия языкового барьера, не знаю. Все встречи проходили намного скучнее, почти ни с кем не хотелось видеться второй раз. Женщины сами по себе тут просто выглядят гораздо хуже, что я, впрочем, понял ещё несколько лет назад и к чему был готов.

Как-то раз на очередном свидании я перебрал бухлеца, а когда пришёл домой, глотнул водички, включил в комнате торшер, посидел немного в интернете и вскоре заснул. Мне было лень тянуться, чтобы выключить его, всё-таки свет был не сильный. Забавно, что Алёна не любила ложиться вот так в одежде в постель в темноте, не смыв макияж и не почистив зубы, потому что иначе было лениво вставать, и она всерьёз опасалась того, что без хотя бы слабого света есть шанс уснуть. А я, наоборот, всегда старался сделать максимально темно и лез к ней обниматься, пока она не легла окончательно.

Мне приснился ужасный сон. Сначала была какая-то ебанина, не помню, а потом я ходил по какому-то старому зданию типа университета со своим одногруппником или кем-то незнакомым в реальной жизни, но похожим на него парнем. Мы разговаривали о каких-то тягостных вещах, мне казалось, что в целом скорее в шутку. Что-то про то, как он устал. В какой-то момент мы подошли к открытому окну. Этот парень встал на подоконник и, так и не повернувшись больше ко мне лицом, выпрыгнул, с каким-то жутким отчаянием прокричав «ёб твою мать!». Через пару секунд я услышал грохот от его падения на асфальт, раскатившийся эхом по большому закрытому со всех сторон зданием двору.

Я в совершенно диком ужасе отошёл от окна – я никогда не видел своими глазами ничего подобного. И начал звать какую-то Виллюшку. Не очень понятно, что это вообще за имя, но я стал звать её, потому что знал, что та тусила недалеко – на этаже выше. Видимо Виллюшка была моей одногруппницей, хотя совсем не понятно, кто мог стоять за ней из реальной жизни. Я нашёл её, когда сделал пару шагов к лестничной клетке.

– Лёша погиб! Он только что выпрыгнул из окна!

– Хм. Грустно.

Виллюшка выглядела очень спокойно, и это стало нагонять ещё больше жути.

– Я серьёзно!

– Да, я получается слышала как он упал. Но не видела. Ты знаешь, мне он никогда прям так сильно не нравился. В том плане, что он всегда был каким-то загонистым, не знаю как объяснить.

Возможно я проснулся ещё и от того, что слушать это стало невыносимо.

Не раскрыв до конца оба глаза, я окинул взглядом комнату. Немного болела поясница вдобавок к общей разбитости и невыспанности, так что я ещё раз убедился, что перебрал вчера вечером. Я сел на край кровати, посмотрел на торшер и подумал:

– Хоть раз бы мне приснилась моя Алёнка.